Ознакомительная версия.
Затем он наклонится и расскажет пару таких смачных подробностей, что глаза Вадима вспыхнут, как угли!
– Я так расчувствовался, – подытожил Джарет, – что оплатил все её долги. Это же надо было быть таким идиотом!
* * *
– Сударыня! Вы просто обворожительны!
Мариэтта открыла глаза, села. Оглянулась. Она – на большой кровати с тяжелыми тёмно-красными балдахинами, одетая в жёлтые шёлковые одежды. Над головой золотым матовым светом сияет шар, размером с яблоко, но освещения хватает лишь на небольшое пространство, углы комнаты тонут во мраке.
– Это сон?.. Кто здесь!
– Я.
Вышел из темноты. Высокий, безумно красивый с длинными золотистыми волосами, в светлой рубашке – сам словно сотканный из света.
– Я принес тебе подарок, – сказал он, протягивая руку.
На ладони – золотая цепочка с кулоном в виде хрустального шарика. Мужчина наклонился, чтобы надеть ей украшение – Мариэтта явственно ощутила его прикосновения, прохладу металла.
– Всегда носи его, и я буду знать, где ты и что с тобой. Я всегда приду тебе на помощь, помни об этом.
Он был так близко! Мариэтта чувствовала его дыхание, жар тела.
Спросила:
– Ты существуешь? – и, не дожидаясь ответа, резко обхватила его руками, горячо зашептала: – Я знаю. Ты не можешь не существовать! Кто ты? Кто ты, чёрт тебя подери, такой!
Вцепилась в него с такой силой, словно боялась, что он попытается её оттолкнуть. Он же наоборот крепко обнял, и мир вокруг поплыл.
Всё смешалось, всё исчезло! Казалось, что они угодили в самое сердце разноцветного урагана. Она сильнее прижалась к мужчине – то ли от ужаса, то ли от вожделения – сама не могла понять! А он целовал её волосы, глаза, губы, горячо шептал:
– Война вот-вот начнется, тебе нужно уходить. Умоляю тебя! Я был дураком, что позволил тебе прийти в это ужасное место. Я должен был тебя остановить.
– Вернуться? Но куда?
– Назад! Домой! Ко мне…
И всё исчезло.
…Мариэтта проснулась.
Ещё несколько мгновений ощущалась тяжесть сна. Казалось, что она мчится куда-то, уносимая ураганом, но теперь уже одна, без него… Но захныкал ребенок, звякнула посудой, послышались быстрые осторожные шаги.
Всё встало на свои места. Она в Аустерленде, в башне, сейчас утро.
Мариэтта ещё раз встряхнула головой, прогоняя остатки сна, и внезапно поняла, что у неё на груди что-то есть…
Это был кулон.
* * *
Кулон, который с таким трудом Джарету удалось передать Мариэтте, конечно же, был необычным. С его помощью Король домовых мог наблюдать за тем, что происходит вокруг молодой женщины. Он надеялся – и надежды его оправдались. Мариэтта носила украшение, практически не снимая, благодаря чему Джарет получил массу информации о происходящем.
И чтобы потом не говорил грозный Король домовых, главным объектом его наблюдений – была она.
Мариэтта…
По-видимому, она это чувствовала, поскольку каждый раз, когда купалась или переодевалась, накрывала кулон непрозрачной тканью.
Увы, все опасения подтвердились. Мариэтта вслепую балансировала по лезвию бритвы – любой неосторожный жест или даже слово могло привести к трагедии. Во дворце она мешалась. Но Азаир пока её берег. Правда, после того неосторожного разговора, когда Мариэтта напрямик спросила о предстоящей войне, усомнился в её слепой верности, к мысли о которой успел так привыкнуть.
Между тем, город бурлил. Каждый день прибывали новые воины, жаждущие присоединиться к армии Азаира. На всех углах только и говорили о былых набегах, предвкушали новую добычу. Даже нищие – и те! – судачили о том, что привезет молодой князь, что просыплется на мостовые в ходе пьяного разгула, когда армия вернется назад, конечно же, с победой.
Скрывать истинную цель похода от Мариэтты становилось всё труднее. Да и имело ли смысл? Иногда молодому князю казалось, что в её бездонных чёрных глазах прячется то ли ненависть, то ли просто упрёк. Он злился на неё.
Постепенно его начало раздражать то, что раньше привлекало – строптивость, нежелание видеть в нём господина, бога своего.
Никогда ещё ни один совет не стоил Королю домовых такой крови, как этот!
Джарет нервничал, злился; каждый вечер много пил, утром мучился головной болью, отчего становился ещё более нервным и злым.
Всё шло не так, как он хотел! Люди громко утверждали, что армия Аустерленда им не страшна. Дивные сомневались – набеги они помнили лучше. Король Лонглии почувствовал это и страшно обиделся, заявив, что граница с Аустерлендом прекрасно охраняется, – брат его поддержал, Джарет громко хмыкнул, не сдержался. Но его все поняли, а Роберт густо покраснел.
Наконец, Джарет решил прибегнуть к последнему козырю. Путано, многословно пояснил, откуда достал записи, и подбросил хрустальный шар – противоположная стена тронного зала, где проходил совет, потемнела, замелькали картинки.
Джарет знал, что им нужно будет показать город, поэтому подготовился заранее. Внимательно просмотрел то, что удалось записать благодаря кулону, и тщательно вымарал всё, что относилось к Мариэтте.
Никто не должен знать об её роли в этой истории!
Джарет показал самого князя, пиры, слуг, наложниц, затем – узкие грязные улицы, рынок, где вперемешку с пожухлыми овощами торгуют живым товаром, трактиры, вокруг которых постоянно околачиваются нищие. Под конец – вид с городской стены.
Участники совета некоторое время молчали, обдумывая увиденное.
– Это у них рынок такой? – вдруг кто-то подал голос, и все загалдели:
– Это улицы!
– Это окраины!
– А сколько нищих, пьяных!
– У них работорговля?
Так же внезапно замолчали.
– Азаир очень молод, его земли в упадке, – спокойно сказал Джарет. – Ему нужна война. Но воевать с другими княжествами Аустерленда глупо – они не богаче. А вот Лонглия…
Джарет посмотрел на короля Роберта – то ли вызывающе, то ли сочувственно. Повторил:
– А вот Лонглия для них райский уголок. Они прекрасно помнят набеги. Сколько было добычи, женщин! Это как раз то, что сейчас нужно молодому князю, чтобы укрепить авторитет, да и порезвиться немного. Для многих правителей война – это что-то вроде охоты, так сказать, организация досуга. К тому же это ведь именно его деды вели набеги, и все это помнят. Это они находятся ближе всех к границе! А былая слава ох как дразнит! Да и потом… – Джарет взмахнул рукой в сторону стены, где только что мелькали картинки. – Вы ведь сами видели! Его народ голоден. Их нужно чем-то отвлечь.
Джарет умолк.
Говорить еще что-либо сегодня смысла уже не имело.
* * *
Короли, министры разбрелись по огромному замку Короля домовых обдумать увиденное и услышанное, посудачить о житейском и приготовиться к вечерним увеселениям, на которые Джарет, скрипя сердцем, всё-таки согласился.
Он считал, что устраивать танцульки и всё такое прочее во время столь важного совета, глупо, отвлекает. Но также прекрасно понимал, что короли, министры одни не приедут – будут жены, дети, любовницы, прочая родня, а ещё слуги, комнатные собачки, лошади – всех нужно как-то разместить, чем-то занять.
Джарет не любит светские развлечения, хотя организовывает их всегда с размахом, пафосно, действуя по принципу «тратить – так тратить»! Ему самому по душе скорее большие сельские ярмарки, но положение требует – и раз в год Король домовых устраивает пышный бал, который всегда, подписывая счета, презрительно называет «тусовкой голубых»: на прием съезжалось фактически всё дворянство Эльсидории.
Но один раз в год в собственном замке это он ещё мог вытерпеть. И даже отнестись несколько благодушно, быть романтичным и не сильно напиться. Но чтобы чаще, да ещё и дольше!
Если Джарет планировал обсудить ситуацию с Аустерлендом в течение трех дней, то гости задерживались на две недели! Это ли не повод проявить всю желчь характера?
Джарет был невыносим. Пил, язвил, заигрывал с чужими женщинами, но ночью предпочитал собственных горничных или вообще оставался один.
К тому же он сильно уставал. Джарет активно пользовался возможностью лично побеседовать с королями, министрами, чтобы обсудить те или иные вопросы политического, экономического и даже личного характера. А ещё немало сил отнимала Сюррия: начиналась осень, нужно позаботиться о многом, например, об урожае. Головную боль усиливала Мариэтта – она почему-то упрямо не покидала Чашу бурь.
* * *
Елена осторожно, стараясь не сильно шуршать платьем, прокралась к двери библиотеки.
Нужно торопиться – бал уже давно начался, а Джарет так и не появился. Уснул в библиотеке. Так благородной эльфийке ответил дворецкий, и королева решила рискнуть. Она прекрасно понимала, что сам Джеймс будить своего господина не будет, мол, пусть это и нарушение этикета, зато отоспится.
Ознакомительная версия.
